«Осмотр первого этажа и части цокольного этажа отцовского дома в Киото не на шутку озадачил меня: дом никак не укладывался в моё представление о предпочтениях родителей, и это было далеко не всё! Если верить плану дома, заботливо оставленному мне бабушкой на столике рядом со входом в гостиную (о плане бабушка сообщила мне немного позже электронным письмом), не осмотренными ещё оставались второй этаж, чердак и мастерская-лаборатория в цокольном этаже (Интересно, как туда попасть?! Со стороны парадных дверей входа в лабораторию я не заметила).

Я ещё немного полюбовалась кухней. Необъяснимым образом мою апатию и усталость как рукой сняло: дом прямо-таки генерировал энергию, а моё любопытство только подливало масла в огонь! Чтобы снять возбуждение от предвкушения открытия семейной тайны, я решила немного помедитировать в японской зоне гостиной. Удивительно, насколько гармонично отцу (или дизайнеру?) удалось соединить традиционный японский и ультрасовременный урбанистический стили в одном помещении.

Одной стеной гостиная выходила на небольшой сад, выполненный в стиле РОДЗИ – стиле, подразумевающем строго определённое размещение всех элементов сада для достижения состояния покоя и отрешённости от мирской суеты. Стена была выполнена из поляризованного стекла, менявшего свой цвет от полностью прозрачного до непроницаемого молочно-белого.

Пульт управления гостиной нашёлся рядом с традиционной нишей токонома, где стоял букет живых цветов, искусно выполненных мастером икэбана. Композиция наводила на мысль, что здесь поработал мастер высочайшего уровня. «Любопытно, кто позаботился об оформлении гостиной?, – подумала я. – Не интеллектуальная же система дома? Или всё-таки система?» Я решила оставить эти вопросы на потом и сосредоточилась на медитации дзадзэн.

Существует множество способов успокоить свой ум, но, как правило, каждый человек находит свой способ погрузиться в мир пустоты. Я села в классическое положение сейдза лицом к саду РОДЗИ и левым боком к ТОКОНОМА. Лучше всего в медитации мне помогал образ огня. Я закрыла глаза и сделала своё дыхание ритмичным: спокойный медленный вдох за два удара сердца и такой же спокойный выдох в течение двух ударов сердца. Постепенно ритм сердца стал замедляться и дыхание вместе с ним. Когда сердечный ритм замедлился до нужной мне скорости, я представила перед собой небольшое пламя, светившее в полной темноте.

Постепенно огонёк разросся, и я почувствовала, что мои мысли стали затихать, поглощаемые этим пламенем. Когда пламя стало таким огромным, что захватило всё представляемое мной пространство, мысли исчезли, тело стало очень лёгким, и я почувствовала энергию, сопровождаемую лёгкой вибрацией, циркулировавшей вдоль позвоночника. Эти едва заметные волны приходили со всех сторон, пронизывая моё тело насквозь и затем окукливая его снаружи необыкновенно приятным коконом.

Не знаю, сколько времени прошло, но бушевавший в моём сознании огонь начал клубиться, сворачиваясь в шар, ставший через некоторое время стеклянным с белым дымом внутри. Шар парил в космической черноте. Я открыла глаза, но образ шара так и остался передо мной, словно наложенный на реальную картинку. Мне показалось, что воздух в гостиной стал густеть, постепенно превращаясь в холодный хрусталь, время замедлилось: я «видела», как в комнату, словно в замедленной съёмке, «вплыла» маленькая муха и села на цветок. Я чувствовала каждый взмах её крыльев и, безусловно, знала её местоположение и дальнейшие действия. Мне захотелось сбить её с цветка, и одним движением пальца я сделала это!

Волевое усилие словно открыло шлюз, сдерживавший до этого мысли и эмоции: хлынувший поток слов из прерванного внутреннего диалога сначала ошеломил меня, я сделала короткий вдох, и магия медитации исчезла! Некоторое время мне понадобилось, чтобы восстановить нормальную работу слуха, зрения и координацию. И когда я вернулась к обычному восприятию, я точно знала, где находится лаборатория и куда я пойду вечером: август в Японии – время больших огней.

Сегодня вечером в Киото состоится праздник Годзан-но Окури-би (подношение огня горным склонам пяти направлений), посвящённый времени поминовения усопших О-Бон. Главным событием Годзан-но Окури-би станет зажжение огромных иероглифов из костров на 5 горных склонах и двух символических кораблей ещё на двух склонах, окружавших город. Считается, что небесные корабли увозят души усопших из юдоли скорби в радостный мир духов, а иероглифы обозначают им путь. Костры на разных склонах разжигали по очереди, поэтому, если постараться, можно было посмотреть на все, однако мне нужно было попасть на зажжение лишь одного из них.

Я знала, что именно там мне откроется небольшая подсказка, к тому же я любила полнолуние и ежегодное празднование Годзан-но Окури-би».

Мир людей – толпа акул,
Это – вражий стан.
Вбрось свой разум в мерный гул,
Слушай Океан.

Константин Бальмонт

Рёки никак не могла сосредоточиться на необходимости обсуждать события последних дней. Умиротворяющий вид Парижа и мерцающей Эйфелевой башни заставляли её мысли течь медленнее, до полной остановки: в такие моменты Рёки всегда вспоминала о невыносимой лёгкости бытия, так остро ощущавшейся в этом городе художников и поэтов. И хотя её взгляд оставался неподвижным, мысли блуждали где-то очень далеко… Порыв ветра принёс волнующий запах ресторана и сухой лист, который попал прямо в лоб Оогумаза-сэнсэй, очень неделикатно заставив её вернуться к реальности. Она перевела взгляд на стоявшего рядом, словно изваяние, Энтони, и он сразу ожил.

– Полагаю, можно начать небольшой обмен мнениями? – с только ему свойственной непринуждённостью начал Энтони. – Нам нужно обсудить последние события и наметить план действий, насколько это возможно. Правление Оогамэ волнуется и требует хотя бы общего анализа ситуации.

Возражений не последовало, и все присутствующие стали размещаться вокруг специально подготовленного для совещания стола. Благостное настроение группы сменилось предельной сосредоточенностью настолько быстро, что показалось, будто холодный ветер принёс арктический воздух… Подождав, пока все разместятся за столом, и выдержав эффектную паузу, слово взял Осама Миельман – как самый старший и опытный участник группы.

– Путешествуя с уважаемым Хреном Тихонниковым по иным мирам, мы заметили один любопытный феномен: почти все они так или иначе находятся на одном «луче» с островом Оогамэ, причём не со всей его территорией, а с определённой точкой в Голубом озере. Рёки-сан, какие мысли у тебя есть на этот счёт?

Рёки глубоко вздохнула.

– Меня немного смущает, что все вопросы так или иначе крутятся вокруг моей семьи… Согласно легенде, мой дед по отцовской линии господин Такэда Токиясу является не просто основателем острова, но ключевым разработчиком большинства современных технологий. В том числе и запрещённого телепортера, более того, считается, что испытания прошли успешно, однако я так и не смогла найти никаких лабораторных отчётов об этом, как ни пыталась. Мои родители также участвовали в экспериментах, но об этом периоде у меня есть только мои догадки и предположения…

Рёки вздохнула и взяла на колени кота Ингвара, так удачно оказавшегося рядом с ней, видимо, беззастенчиво предав ласки Дерека.

– После моего неудачного расследования затопленной лаборатории и досадной ошибки, допущенной мной в школьные годы, экосистема Голубого озера изменилась, однако данных для каких-то достоверных выводов – как именно повлияла моя оплошность и повлияла ли вообще – до сих пор недостаточно... Действительно, у меня есть очень странная инструкция, переданная мне от моего «несуществующего» деда господина Такэда Митиясу, но пока что я так и не смогла её полностью расшифровать. Я пока не готова говорить об этом, поэтому пусть Хрен расскажет о своих соображениях.

Все взгляды переместились на Хрена, с удовольствием смолящего одну сигарету за другой.

– А что тут рассказывать?! – в своей лениво-безразличной манере начал он, не выпуская сигарету изо рта. – Как все вы знаете, воспринимаемые миры образуются благодаря фокусировке различного набора эманаций в одной точке с помощью волевого усилия определённой величины. Считается, что для возникновения такой точки сборки нужны несколько человек. Доподлинно природа возникновения этого факта неизвестна, но, по какой-то причине, так есть. Так вот, не так давно везде, где мне удалось побывать, появился поток, чуждый общему набору, но в последнее время влияющий на общую структуру настолько сильно, что начинает разрушать целостность сборки эманаций, делая её «рыхлой». У нас с Осама есть основания считать, что это конфликт двух, как бы это правильно сказать…, различных коллективных мышлений.

– Ты хочешь сказать, – вступил в разговор Энтони, – что феномен «врата миров» вызван чьей-то чужой волей?

Осама гулко рассмеялся, приведя в замешательство всех присутствующих.

– Всё не так просто! – улыбнулся он пристально глядя на Рёки. – Рёки-сан, ты поняла, что письма Такэда Митиясу содержат координаты места, где тебя ждут твои пропавшие друзья и родственники, а также инструкции, как туда попасть?

Такого оборота событий Рёки Оогумаза-сэнсэй точно не ожидала, так как, насколько она поняла, инструкции носили угрожающий для выживания всего острова Оогамэ характер…