«Я всегда тщательно скрывала информацию о своём увлечении боевыми искусствами. Всегда. Это может показаться странным, ведь большинство людей стремится продемонстрировать свою принадлежность к той или иной группе любителей чего-то, особенно имеющих тайное или явное превосходство перед остальными, но не я. Для меня занятия айкидо были слишком личными, слишком драгоценными, чтобы выставлять их напоказ. Пожалуй, мои занятия были сродни глубокой любви, хранящейся в самых дальних уголках души только для себя... Но как бы тщательно я ни скрывала свои пристрастия, обязательно находились люди, желающие полюбопытствовать: «Что же ты так тщательно скрываешь?»

…Совещания на Оогамэ всегда проходили чётко, быстро и по делу. Невозможно было себе представить, чтобы кто-нибудь из участников приходил неподготовленным. Этому способствовал «сложный» характер нашего босса, мягко говоря, не приветствовавшего «лангольеров»*. А если вдруг каким-то чудом шальному (или удачливому?) лангольеру удавалось пробираться в святая святых Оогамэ, то в скором времени он там больше никогда не появлялся… Таковы были правила.

…Понедельник начинался как обычно, не предвещая ничего экстраординарного: я пришла раньше всех и в приёмной успела выпить отличный капучино, заботливо приготовленный помощником босса. Заодно обсудили последние сплетни и домыслы. Из приёмной же я полюбовалась на великолепную панораму города и школы в лучах рассвета, а за пару минут до 8 часов стали подтягиваться остальные участники совещания, и мне пришлось переместиться в зал переговоров. Начало совещания тоже прошло без неожиданностей: чёткие вопросы и конкретные ответы. Затем последовали указания, дневные и квартальные задания. И в заключение произошло это. Вопрос босса застал меня врасплох:

– Ханако-сан (босс всегда называл меня на японский манер, отдавая дань уважения моему деду, стоявшему у истоков возникновения острова), - начал он. – Ты ведь занимаешься айкидо?

Я порозовела от смущения. Совершенно не ожидала такого вопроса на совещании, однако быстро ответила:

– Да, но не слишком долго…

– Тогда, может быть, ты подскажешь нам, как основателю айкидо Морихею Уэсиба в преклонном возрасте удавалось справляться с сильными молодыми бойцами?

Готового ответа на этот вопрос у меня не было, поэтому я немного помолчала, но ответила:

– Сейчас я не готова ответить на Ваш вопрос, поэтому я прошу немного времени. Мне нужно посоветоваться с Нагамаса-сэнсэем. Если Вы не возражаете, то я подготовлюсь к следующему понедельнику.

Босс рассмеялся:

– Не стоит волноваться, ответишь, когда будешь готова. Но мне нравится твой тщательный подход к любой проблеме! Постарайся преуспеть в айкидо! Я верю в тебя. Ну и помни про работу, конечно!

Мне показалось, что от его слов мои щёки загорелись огнём. И я дала себе слово тщательно поискать ответ на вопрос и преуспеть в профессии и в айкидо. В этот же вечер я решила внимательно пересмотреть видео О-сэнсэя (Основателя айкидо Морихея Уэсиба) и поняла, что вопрос не так тривиален, как это может показаться на первый взгляд: ведь биология утверждает, что после 35 лет сила, реакция постепенно ухудшаются, так что делало О-сэнсэя непобедимым?!

Помучившись несколько дней и поняв, что все мои теории не выдерживают никакой критики, я решилась позвонить в Японию, поначалу своему деду, потому что позвонить сразу Нагамаса-сэнсэю я не могла».

По небу полуночи ангел летел,
И тихую песню он пел,
И месяц, и звезды, и тучи толпой
Внимали той песне святой.

М.Ю.Лермонтов

С появлением Гамильтона вся романтика улетучилась, словно её и не бывало! Джакен мгновенно испарился и появился ровно через 5 минут одетый и деловой, словно только что не он явил публике невероятно потрясающее шоу. В это время лорд успел коротенько ввести оставшихся в курс дела и распорядиться о транспорте. Гости клуба, насладившись великолепным шампанским, подходили к друзьям попрощаться. Уже изрядно захмелевшие дамы, забыв про этикет, откровенно осаждали красавцев, минуту назад предложивших свою руку и сердце одной и той же женщине. Оогумаза-сэнсэй и Гамильтон отошли в самый тёмный угол клуба, чтобы немного поговорить.

Рёки, элегантно опершись о стену, играла с бокалом, на четверть наполненным красным вином, изредка едва прикасаясь губами к самому вину. Зрелище было абсолютно завораживающим, однако опытный Гамильтон не позволил ей увести себя от главного.

– Какие новости? – соизволила поинтересоваться Рёки.

– Ты уже знаешь, что заповедную зону Голубого озера на Оогамэ расширили до границ школы?

– Впервые слышу, – сразу же насторожилась она и на мгновенье оставила бокал в покое. – По какой причине приняли такое решение?

– Школьники и сотрудники стали видеть неорганических существ.

– Хм???

– Что ты знаешь о неорганических существах? – ответил вопросом на вопрос Гамильтон.

– Полагаю, то же, что и ты – они есть и никакой особой пользы или вреда для человека не производят. Кроме, может быть, испуга…

– В целом, так оно и есть, однако в своей массе человеческие органы восприятия не должны их распознавать, но в школе это происходит.

– И кого же видят дети? – спросила Рёки, глядя куда-то в пустоту.

– По-разному: кто-то свои ночные кошмары, кто-то умерших родственников, кто-то любимых киногероев… Однако многие видят одного и того же человека, - лорд Гамильтон выразительно посмотрел на Оогумаза-сэнсэй.

– Так кого же они видят?

– Вашего деда, уважаемая….

– Вот как? Он, конечно, первооткрыватель, но он далеко не единственная историческая личность острова! – задумчиво проговорила Рёки, пытаясь обдумать только что услышанное.

– В этом-то и дело! Так что вам известно о неорганических существах?

Рёки немного поморщилась и сделала глубокий глоток вина.

– Задай этот вопрос Энтони. Это он собирался жениться на неорганическом существе из класса разведчиков Мирвари. Я, к слову сказать, встречалась с ней в Лондоне.

– И как? – живо заинтересовался Гамильтон.

– Выглядит вполне по-человечески!

– Всё бы тебе шутки шутить! – отмахнулся Гамильтон и наклонился за Ингваром, настойчиво тёршимся о его ноги. – Продолжим разговор у ДюМонта. Он уже заждался, наверное.

Гамильтон и Рёки направились к дверям, ведомые маячившим впереди Осамой, уже изрядно утомлённым женским вниманием.