«Энтони не зря считался лучшим дипломатом Оогамэ, да чего уж там – всего мира: он всегда точно знал, когда нужно нажать или, наоборот, отступить для пользы дела. Его мастерство основывалось, прежде всего, на умении замечать мельчайшие детали в изменении поведения собеседников или внешней среды и правильно их распознавать в хитросплетениях различных интересов и мотивов. Заметив, что Дерек стал терять внимание и концентрацию, Энтони приступил к самой интересной части своего повествования.

– Итак, – продолжал он. – Полагаю, Дерек согласен со мной, что классика или образец – это наилучший способ достижения поставленной цели. В применении к боевым искусствам – это достижение поставленной цели с наименьшими потерями?

– А чего тут возразишь? – проворчал Дерек, поглаживая свои запястья, пострадавшие от верёвок и до сих пор хранившие её следы.

– Прекрасно, – обрадовался Энтони ответу Дерека. – Значит, если известен образец, то появляется возможность совершенствовать методику преподавания, позволяющую человеку наилучшим способом достичь этого самого образца. Понимаешь, к чему я клоню?

Дерек заметно заволновался, почувствовав, что Энтони снова обходит его, даже не приступив к полемике.

– Ты хочешь сказать, что такие самородки, как я, всегда проиграют таким профессионалам, как ты?

– Не так прямолинейно, но в целом верно.

– А как насчёт интуитивного понимания природы вещей? – хитро прищурился Дерек.

– Дерек, душа моя, то, что ты не знаешь фундаментальных законов природы, их не изменит. Ещё в XIX веке великий русский учёный Пётр Анохин доказал, что млекопитающие рождаются с безусловными рефлексами, способствующими простому выживанию, например, питательный, моргательный, оборонительный и другие, а всё остальное приобретается в течение жизни. Например, если мама-пума не научит своих детёнышей охотиться, то они умрут от голода. Правда, Ханако?

Я всегда с интересом слушала Энтони, даже если не совсем понимала, о чём он рассказывает: мне просто нравилось на него смотреть, слушать мелодичное звучание его голоса. Было во всём этом необыкновенное очарование, заставлявшее меня чувствовать себя очень легко и свободно, одновременно с этим погружая в ласковую негу... Поэтому, когда Энтони задал мне вопрос, я вздрогнула от неожиданности, совершенно не ожидая обращения к своей персоне. Наверное, я выглядела очень забавно, потому что Энтони примирительно улыбнулся и повторил свой вопрос:

– Ханако-сан, ты ведь знаешь, как пума обучает своих детёнышей приёмам охоты?

– Откуда тебе известно, что я об этом знаю? – вопросом на вопрос ответила я, пытаясь избежать важной для себя темы (гл.111).

– О, Ханако-сан, нельзя забывать о моей роли в нашей группе! Так что скажешь?

Заметив оживление на лице и в позе Дерека, я решила тему больше не развивать, а просто ответить на поставленный вопрос. Понадеялась, что Дерек не будет приставать с дальнейшими расспросами. Однако надежды было мало.

– Сначала пума просто показывает своим детёнышам, как охотится сама, а затем приносит живого детёныша гуанако (разновидность ламы) подходящего размера и веса, до тех пор, пока не убедится, что её детки справляются с охотой. Затем они пытаются охотиться сами, некоторое время находятся вместе и кормят свою мать. Потом пумы уходят в самостоятельную жизнь.

– Вот видишь, Дерек, – несколько экзальтированно воскликнул Энтони. – Даже дикие животные обучают своих детёнышей правильной охоте! А ты хочешь меня убедить в том, что навыки, полученные случайным образом, в результате компенсаторных процессов, могут быть лучше классических, то есть наилучших?

– Энтони, так нечестно, – устало вздохнул Дерек. – Ты перетянул меня на свое поле – в болтовню, где я точно полный профан! Да ещё и Ханако перетянул на свою сторону!

– А ты задай мне вопрос: почему я так хорошо говорю?

– А разве это не врождённое?! – искренне удивился Дерек.

– Конечно, нет! – обрадовался Энтони. – Я тебе уже полчаса пытаюсь втолковать, что не бывает врождённых навыков. Бывает предрасположенность к той или иной деятельности, но это другое. Если человек делает что-то по-настоящему хорошо, значит, он потратил много времени на процесс овладения этим предметом. Теперь понимаешь, куда я клоню?»

И осенью хочется жить
Этой бабочке – пьёт торопливо
С хризантемы росу...

Басё (1644 – 1694)

Поприветствовав всех гостей лично, символически пригубив с ними немного шампанского, Пьер Гобэн и Эмилио Морато вернулись к столу, где сидели Рёки, Осама, Хрен и Сэндзё, чтобы перекинуться парой слов с дорогими гостями.

– Рёки-сан, – осторожно начал Пьер. – Джакен всё так же одинок?

– Да, – просто ответила Рёки, с любопытством разглядывая Пьера.

– Он влюблён или это что-то другое?

– Мне кажется, – не стала уходить от ответа Рёки. – Он и сам не знает, что это такое…

– Это как?

Здесь в разговор решила вклиниться Сэндзё.

– Дорогой мой, Пьер, – начала она. – Вопрос задан впустую! Лучше попроси несравненную Оогумаза-сэнсэй рассказать историю её знакомства с Джакеном!

– Думаешь, там скрывается корень всей истории? – живо подхватил Эмилио волнующую и его тоже тему.

– Думаю, эта история способна многое объяснить!

Вокруг стола постепенно собирались любопытствующие. Кроме гостей ресторана, там были и постоянные посетители, много слышавшие о таинственном красавце Джакене. Таинственном, потому что он был редким типом мужчин, одинаково магнетически действовавшим и на женщин, и на мужчин, заставляя представителей обоих полов терять голову. Рёки оглядела постепенно уплотняющуюся вокруг неё массу людей и осторожно начала:

– Право слово, я не знаю, смогу ли я рассказать эту историю, ведь она принадлежит не только мне, но, прежде всего, Джакену… А его сейчас нет рядом со мной!

– Почему нет? Я здесь! – раздался у дверей знакомый голос, и толпа начала медленно расступаться, словно морские воды перед Моисеем.

Обернувшись, Рёки сначала не узнала своего верного товарища в стоявшем в дверях юноше. Его вид был действительно ошеломляющим. Модно подобранная одежда сделала его пронзительно сексуальным: вся его страстная, тщательно скрываемая под строгими костюмами натура словно вырвалась наружу, окутывая Джакена невероятным флёром любовного аромата. Никто не мог противиться этой красоте. В зале царила восторженная тишина. Сердце Рёки забилось быстрее, стремительно приводя настроение к почти религиозному восторгу. Это было так странно! В полной тишине Джакен медленно приближался к столу.

– Наверное, пришло время рассказать нашу историю? – проговорил Джакен, приблизившись к Рёки.

– Если ты так считаешь, то у меня нет ровным счётом никаких возражений. Выглядишь ослепительно! – не сдержала эмоций Рёки.

– Очень надеюсь, что это мне поможет, – почему-то невесело усмехнулся Джакен, присаживаясь за стол рядом с Рёки на заботливо подставленный кем-то стул. В его руке магическим образом, казалось, прямо из воздуха материализовался изящный бокал шампанского, ещё сильнее подчеркнувший сегодняшнюю вопиющую сексуальность Сакаэ.

– Предлагаю выпить за звезду, засверкавшую прямо на наших глазах, – первым опомнился Пьер. – За Сакаэ Джакена!

– За Сакаэ Джакена! – эхом отозвался хор голосов, сопровождаемый салютом из взметнувшихся вверх бокалов с шампанским.

Атмосфера в ресторане стремительно менялась.