«Уж не знаю, по какой причине, но мы редко гостили у маминых родственников в Киото… После строгости Камакура старинные здания Киото и люди в традиционных кимоно погружали меня в негу грёз. Жаркими летними вечерами, прогуливаясь вдоль реки Камогава под оглушающий хор цикад, я часто мечтала о путешествиях в другие миры. Постепенно мои фантазии становились настолько живыми, что начинали замещать собой реальность. Во время одной из таких прогулок случайный прохожий старик назвал меня «девушка, парящая над жизнью». Возможно, чтобы не чувствовать себя одиноко в своих фантастических мирах, я идеализировала окружающих меня людей, предполагая, что они так же тонко воспринимают окружающий мир, как и я. Отрезвление началось вследствие моих занятий боевыми искусствами.

…Люди, которые утверждают, что к боли можно привыкнуть, либо жалкие лгунишки, либо никогда не испытывали сильную боль достаточно долго. К боли, какой бы силы она ни была, привыкнуть невозможно. С ней можно смириться, но привыкнуть – никогда. Моё упорное нежелание осознать, что у моих физических возможностей есть предел, было наказано непрекращающейся суставной болью в течение года. Всё началось с небольшой боли в коленях. Я отмахнулась и решила, что, как обычно, скоро пройдёт. Но «скоро» всё никак не наступало…

Постепенно боль захватила абсолютно все суставы, и утренняя зарядка стала для меня уже жизненно необходимой: иначе я просто не могла сделать ни шагу. Обеденные тренировки и «производственная» гимнастика превратились в «болеутоляющее» средство, немного притупляющее остроту. Однако если я оставалась без движения длительное время, то первые несколько шагов превращались для меня в пытку. Впрочем, любое начало движения после даже непродолжительной остановки сопровождалось болью. Только когда мышцы были «теплыми», я могла немного забыться.

Временами мне казалось, что эта боль не кончится никогда, и даже пару раз в голову приходили малодушные мысли начать принимать сильные болеутоляющие средства или бросить тренироваться, но эти мысли тут же отбрасывались как негодные, потому что сама идея о возможности вернуться к прежнему существованию была для меня ещё более мучительной. К тому же, оглядываясь назад и понимая, сколько уже потрачено сил и времени, мне хотелось достигнуть хоть какого-то результата. Но самым пугающим для меня стало то, что на протяжении всего этого периода ни один человек не поинтересовался моим самочувствием. По молодости лет, я приписала это своей поразительной способности скрывать боль, однако это было ошибкой: вскоре я поняла, что скрывать боль и муку так же невозможно, как и привыкнуть к ним.

…Как-то летом, когда стояла сильная жара, на протяжении всей тренировки мы выполняли приёмы сувари вадза (приёмы в положении сидя на коленях). По неопытности, вместо того чтобы следить за осанкой и правильным размещением веса тела, я увлеклась скоростью выполнения приёмов и вскоре стёрла кожу на коленях. Откровенно говоря, я даже ничего не почувствовала, потому что это было сущей ерундой по сравнению с постоянной ноющей суставной болью. Но какой поднялся переполох, когда несколько капель крови выступило на белых штанах! Каждый считал своим долгом подойти и поинтересоваться, нужна ли мне помощь.

Я была взбешена! Почему никто не видел боль и муку, которые долгое время были моими верными спутниками, но так бурно отреагировали на несколько капель крови?! Это был второй сокрушительный удар по моему идеальному миру после смерти родственников. Тогда меня озарило: подавляющее большинство людей настолько заняты собственной персоной, что способны видеть только явные внешние проявления. Будучи очень честной девушкой, я понимала, что мало чем отличаюсь от большинства, и это понимание приоткрыло мне глаза. Именно с этого времени я начала видеть скрытую человеческую боль».

 

Когда сердце преисполнено
И не знает покоя,
Все мои надежды пребывают
За тысячей покровов
Из веток жимолости*.

Такуан Сохо,
«Письма мастера Дзэн к мастеру фехтования»

Вид исступлённо царапающего дверь Ингвара поверг присутствующих в комнате в странное оцепенение. Тишина стала настолько отчётливой, что сквозь идеальные окна элитной квартиры едва заметно просачивались звуки ночного Лондона. Словно в сюрреалистическом сне, Рёки встала с пола, «подплыла» к Лео и очень осторожно подтолкнула его к дверям. Лео заботливо взял Ингвара на руки, подошёл к дверям и открыл их. На пороге стояла Мирвари (гл.28).

– С кем имею честь говорить? – Лео приосанился. Мирвари была очень красива.

– Лео, отойди. Пусть пройдёт. Это не человек, – проговорила Рёки.

– Не человек???

Ингвар спрыгнул с рук Лео, и мягкий звук подушечек кошачьих лап, соприкоснувшихся с бамбуковым татами, подобно выстрелу стартового пистолета, кардинально изменил настроение гостей. Рёки тяжело вздохнула и сделала приглашающий жест рукой незваной гостье, одновременно обращаясь к озадаченному Лео:

– Пусть она пройдёт, и, пожалуйста, закрой дверь.

Лео посторонился, Ингвар запрыгнул на плечи Дерека, видимо, показавшиеся ему самым безопасным местом в партере. В руках у Семёна Кифера оказалась видеокамера с весело горящим зелёным глазом. Алекс, Хью и Чинчираулли еле сдерживали временами прорывающийся наружу восторг. Мирвари сделала шаг навстречу Рёки, Ингвар спрыгнул с Дерека и уселся между женщинами, создавая своим вытянутым в струну хвостом границу между реальным и фантастическим мирами. Айтэ (партнёры) молча рассматривали друг друга. Оогумаза-сэнсэй первой нарушила молчание.

– Лео, Мирвари – чистое воплощение энергии – неорганическое существо, обладающее собственным сознанием, что делает возможным общение между нами. Древние люди таких существ называли духами, демонами. …Хотя это и не отражает сути. В данном случае важно одно: без подготовки воспринимать их как реальные объекты материального мира невозможно… – Рёки прервала свои объяснения на полуслове и бросила пристальный взгляд на Мирвари. – Что тебе нужно?

Вся компания затаилась. Стать свидетелем подобного чуда можно только раз в жизни!

Мирвари заговорила:

– Время стремительно утекает. Происходящее так же опасно для нас, как и для вас. Часть ответа заключена в памяти Энтони, часть – в твоей памяти и памяти Дерека.

Дерек закашлялся и согнулся пополам так, словно ему дали «под дых». С мучением на лице Алекс бросилась к нему на помощь.

– Зачем ты пыталась убить Энтони (гл.32)? – даже не взглянув в сторону Дерека, продолжала разговор Рёки.

– Он должен вспомнить. Я не знаю другого способа быстро расшевелить его память, – Мирвари медленно начала пятиться к дверям.

– Когда я должна воспользоваться кодом, заключённым в браслете (гл.31)?

– Когда все осколки картины ваших воспоминаний встанут на места.

– Почему ты выбрала Энтони?

– У нас был заключён договор с его семьёй.

– Почему ты так выглядишь?

– Эта женщина – важное звено на вашем пути. Мне пора.

За время беседы Мирвари оказалась у двери, вполне по-человечески открыла её и вышла, захлопнув за собой. Корчившийся всё это время от боли Дерек сразу успокоился.

– Симатта**! – с досадой бросила Рёки и повернулась к друзьям.

– Да кто это, чёрт возьми, такая?! – гневно воскликнула Алекс, подняв мокрое от слёз лицо на Оогумаза-сэнсэй. Ингвар подбежал к ней и заботливо стал слизывать влагу с нежных девичьих щёк.

– Алекс, всё в порядке! – Дерек нежно обнял её за плечи. – Зачем так переживать. Я чувствую себя превосходно!

Всё это время Чинчираулли и Хью сосредоточенно снимали стресс понюшкой чего- то бледно-зелёного цвета.

– Вы совсем охренели?! – мгновенно взвилась Рёки. – Что это?

Чинчираулли гулко чихнул.

– Помилуй, Рёки-сама! Это табак! Чистейший табак с моих личных плантаций… Хочешь попробовать?

Чих окончательно разрядил обстановку и вернул компанию в обычную реальность. Лорэн, внимательно наблюдавшая за всем происходящим из дальнего угла студии, немного расслабилась.

– Блин, стоило только вылезти из своей норы… – сокрушалась Рёки.

Раздался звонок в дверь. Лорэн пошла открывать.

– А вот и мои орлы! – искренне обрадовалась Алекс появившейся съёмочной группе.

– Мистика закончилась, да здравствует реал!

Пока Алекс творила собственную реальность, остальные вернулись к столу немного заесть и запить встречу с неизвестным. Наскоро выпив кружечку эля, Хью и Семён присоединились к Алекс. Работа закипела с новой силой, и уже через 10 минут студия преобразилась… Алекс была в своей стихии. Хью присел к стене, чтобы не мешать процессу. Алекс раздавала последние указания.

– Значит, так. Сначала сцена встречи Лео гостей, потом сцена за столом: выпили- закусили, после этого диалог Семёна и Рёки у окна. Возвращаемся за стол – общая беседа. За сим всё. Надеюсь, я внятно всё объяснила. Начинаем! Гости выходят на лестничную клетку. Ингвар тоже. Нечего здесь под ногами мешаться! Семён, бери камеру и тоже марш на площадку: снимешь гостей снаружи бытовой камерой – должно интересно получиться. Инвар, я кому сказала «марш из квартиры»!

Кот, нервно дёрнув хвостом, гордо вышел на площадку, как маршал перед войском. Рёки наслаждалась концертом из коридора. Остальные послушно вышли из квартиры. Лео подошёл к окну, готовый откликнуться на первый же зов Алекс.

За окном загадочно мерцали огни Лондона.

 

Литературное редактирование: Екатерина Самосадкина
Картины: Пабо Пикассо 

Примечение:

* В северо-восточной Японии был обычай оставлять ветку жимолости у входа в дом возлюбленной. Принимая предложение встретиться, девушка забирала ветку в дом. Если же ветка оставалась у порога, считалось, что жених может приносить другие ветки, пока их не наберётся тысяча.

** Симатта (яп.) – глагольная форма, обозначающая необратимость действия. Здесь: восклицание раздосадованной Рёки можно перевести так: «Ушла и больше не вернётся».

Глава 53 < > Глава 55