«Проводя ретроспективу своих действий, я встречаю множество парадоксальных поступков. Несмотря на серьёзную специальную подготовку, которую я проходила в соответствии со своей индивидуальной учебной траекторией в детстве и юности, почти все мои поступки до начала работы в специальном аналитическом отряде были продиктованы исключительно собственным эгоцентризмом. Почему правильные способы поведения не стали у меня доминирующими, хотя я, несомненно, была с ними знакома? Наверное, учёба прошла мимо меня отчасти из-за моей врождённой способности к мгновенной и полной концентрации, а отчасти из-за отсутствия определённой цели, которая однозначно определяла бы мои намерения. Можно сказать, что, оставаясь в уютном мире, созданном родителями, я словно «парила над жизнью».

Моё мировосприятие не было чем-то особенным среди окружающей молодёжи. Мы предпочитали отрицать взаимосвязь жизненных событий, поэтому каждый поступок совершался не столько в соответствии с объективным анализом собственных ресурсов и позиций, ресурсов и позиций действующих лиц и исполнителей, а также состоянием окружающей среды, сколько в соответствии с весьма инфантильными фантазиями, чаще всего, оторванными от действительности. Пока мой «центропупизм» был под защитой семьи, такой механизм выбора был хотя и затратным, но возможным. Однако, когда щит, поддерживаемый семейными узами, был разрушен, мне впервые пришлось лицом к лицу встретиться со всем ужасом и одновременно чудом человеческого существования.

…Когда я перечитала свои записи о первом заметном изменении восприятия (гл.20), то обратила внимание на утверждение, что окружающий мир для меня не изменился. Я лукавила. Ощущение объёма создавалось не только за счёт особого способа интерпретации сигналов, получаемых от объектов, но, скорее, от острого ощущения течения времени: теперь время стало для меня чем-то вполне осязаемым, напоминающим нить, на которую нанизываются бусинки жизненных событий.

Замечательной особенностью такого изменения стала возможность применения приёмов «прямого копирования» во время поединка. Вообще-то, уже в школе я довольно хорошо владела этими приёмами (гл.34), но тогда я была в статичной безопасной позиции. Теперь, даже активно действуя, я могла синхронизироваться с партнёром настолько полно, насколько возможно достижение полного соответствия: рука к руке, нога к ноге, мышца к мышце… Сердцебиение, дыхание, ритм движения, настроение. Постепенно я научилась снимать полную матрицу состояния тела и эмоционального фона человека практически мгновенно: временами мне казалось, что я могу читать мысли. Однако первое время было сложно сохранять неизменным свой эмоциональный настрой, поэтому вскоре я научилась отделять своё состояние от состояния копируемого человека.

Опытные воины отслеживали установку прямой связи довольно быстро, что было всегда досадно; постепенно я научилась синхронизироваться практически незаметно для изучаемого объекта. В старинных воинских трактатах такая способность больше известна как «джитсу копирования» или «техники слияния».

 

О, набегай, волна прибоя, с новой силой!
И пусть вода затопит берега!
Забвенья раковины –
Чтоб забыть о милой, –
Быть может, я на берегу найду!

Ки–но Цураюки (… – 945 г.)

В «Crobar» царила полная идиллия: вымокшие до нитки гости согревались разнообразными напитками возле барной стойки, на сцене бесновалась рок-группа, увлекая своей бешеной энергетикой и так уже до предела возбуждённых поклонников.

– Воистину, «стена звука» – лекарство для растревоженных умов! – усмехнулась Рёки, одним движением головы смахивая с лица мокрую чёлку.

Алекс Джок, Хью Гэрри, Павел Чинчираулли и Медведь стояли около стойки, с наслаждением потягивая из разноформенных сосудов разноцветные жидкости. Семён сосредоточенно разбирался с аппаратурой, оклемавшийся русский поэт Стаканов упорно продолжал свои попытки по охмурению Перис, что, впрочем, было уже совершенно бесполезно. К стойке из служебного входа подошёл Дерек.

– Как Энтони? – обратилась к нему Оогумаза-сэнсей.

– Вроде бы уснул, – взгляд Дерека был крайне тревожным. – Объясни, наконец, что происходит.

– Наберись терпения, Дерек, и внимательно наблюдай.

Рёки повернулась к Семёну, довольно бесцеремонно развернула его лицом к себе и прокричала на ухо:

– Что ты видел на улице?

Ошарашенный Семён покорно ответил:

– Ты ударила Энтони в живот, он согнулся, потом ты добавила, и он отрубился, после чего к вам подбежал Дерек.

– Спасибо, молодец!

Рёки торжествовала – Дерек выглядел озадаченным.

– А что видел ты, Дерек? – с нажимом спросила Рёки.

Весь вид Дерека выдавал его полное смятение.

– Послушай, у меня перед глазами словно бы совершенно различные картины: с одной стороны, я видел двух Энтони и в какой-то момент полностью потерял вас из виду, а с другой стороны, я видел то же, что и Кифер. Что из этого правда?

– Наберись терпения… У нас ведь есть видео…

Откуда–то слева послышался гулкий смех Медведя такой силы, что даже пресловутая «стена звука» не смогла его заглушить. Внимание Дерека и Рёки переключилось на тёплую компанию: Алекс и Хью тихо переговаривались. Русский поэт Стаканов с Перис приставали к Семёну, тот слабо отбивался, закрывая своим телом обожаемую кинокамеру. Вскоре Лорэн пришла на помощь Киферу: отобрала у него камеру и отнесла в подсобку, любезно предоставленную Дирком для аппаратуры. Гармония потихоньку возвращалась в мир. Чинчираулли с деланной небрежностью достал из внутреннего кармана пиджака суперновый гаджет и углубился в его изучение. Вскоре Чинчираулли заторопился.

– Рёки, давай, допивай свой эль, а то Лео уже заждался!

– Слушай, Чинчираулли, ты, наверное, не заметил, но моя кружка уже давно пуста!

– Значит, к Лео!

– Я пас, – Медведь демонстративно облокотился о стойку бара. – У меня завтра дела.

– Предатель, – с удовлетворением констатировала Алекс. – Может, стоит дать тебе рекомендацию для вступления в клуб предателей? Кстати, президент клуба, Семён Кифер, ещё в памяти?

– В памяти, в памяти!

Князь Чинчираулли умилялся картиной, разворачивающейся на глазах у изумлённой публики: поэт Стаканов крепко обнимал Кифера и пытался поцеловать его в губы, а Семён слабо отбивался. Озадаченная Перис, надув губки, стояла в стороне. Рёки решила проявить сострадание.

– Слушай, Чинчираулли, спасай друга! Пожалуй, пора сваливать отсюда.

Рёки легко спрыгнула с высокого стульчика. Чинчираулли небрежно бросил на стойку платиновую банковскую карту и пошёл отбивать Семёна у Стаканова. Алекс вместе с Лорэн начали давать распоряжения подручным относительно киноаппаратуры. Наблюдавший за всем этим со стороны Гамильтон подошёл к Перис, которая, рыдая, бросилась к нему на грудь. Всё возвращалось в обычную колею.

 

Продолжение следует!
Каждый четверг – новая глава!

Литературное редактирование: Екатерина Самосадкина
Иллюстрации: Ив Кляйн, Джозеф-Мэллорд-Уильям Тёрнер,
Герхард Рихтер

Глава 47 < > Глава 49